Туристский форум. Форум Подводная Охота. Форум Дайвинг. Нижний Новгород  

Вернуться   Туристский форум. Форум Подводная Охота. Форум Дайвинг. Нижний Новгород > Дневники > Tomm

Важная информация

Оценить эту запись

История самого глубокого погружения Герберта Ницша. Часть2

Запись от Tomm размещена 19.01.2016 в 13:55
Обновил(-а) Tomm 19.01.2016 в 15:10

8 дней в Афинах, барокамера, реанимационная палата, затем реабилитационный центр в больнице городка Мурнау в Германии, и больница в Вене… «Не работало ни-че-го!», — усмехался Ницш год спустя. «Лишь какой-то, случайно уцелевший, кусочек сознания соображал, что я перестал быть самим собой. Голова постоянно кружилась из-за непроизвольного непрерывного моргания глазами. Поначалу, будучи напичканным лекарствами, я не очень осознал своё состояние. А спустя несколько дней постепенного прояснения, даже пришлось позавидовать тем, кто повредился головой столь сильно, что не понимает в сколь плохом состоянии находится». Казалось, что половина тела просто отсоединена и отсутствует. Язык заплетался. Память ни кратковременная ни долговременная почти не работала.
Тут ещё один сокрушительный удар в спину нанесла по Герберту медицина. Иногда в Мурнау немецкие доктора, не предполагая, что Ницш все слышит и понимает, в его присутствии обсуждали несомненный прогноз: паралитик на всю жизнь, кресло-каталка. И случайно подслушанный врачебный приговор снова и снова звучал в сознании. Позднее, придя в себя, когда даже сидеть удавалось лишь держась рукой на поручень больничной кровати или кресла-каталки, Герберт однажды ночью, кое-как выкатившись на балкон больничной палаты, прикинул расстояние до земли: «Хотелось раз и навсегда закончить всю эту чепуху, но высота была слишком мала. Ладно, подумал я, подожду пока вернусь домой в Австрию». Там Герберт жил на 26 этаже. «А позже пришлось пообещать отцу, что я не умру… Тогда я решил, что должен прекратить слушать врачей и их пораженческие слова. Я их ненавижу. И в то же время я им благодарен».
Выбравшись из Германии в родную Вену, Герберт смог собрать последние силы и постепенно отказаться от смерти. Из-за многочисленных лечебных процедур, движение и жизнь постепенно захватывали его, мысли о самоубийстве стали отступать. От рядовых медиков тут не было поддержки, и медицинские книжки пришлось читать самому. Врачи, опутанные формальными правилами, упирались и не хотели обсуждать ничего. С трудом удавалось выпросить у них названия и назначение многочисленных таблеток. «Они упирались, но я настаивал. Реабилитационные медицинские протоколы не рассчитаны на упёртых фридайверов», — ухмыльнулся Ницш, — «и постепенно медики шли на уступки. Да и друзья помогали, принесли компьютер, приносили медицинские учебники, подкармливали меня домашней пищей, вместо отвратительной больничной еды... Кроме всего прочего, врачи не понимали и не хотели понимать, что спортсмены обладают очень чутким и подробным самоощущением своего тела. Это создаёт хорошую обратную связь», — считал Ницш, — «способствующую тонкой настройке восстановительных и лечебных мероприятий». Позднее с интересом отнёсся Ницш к американскому фильму о русском цирковом атлете Валентине Дикуле, видя в его выздоровлении свидетельство важности проприоцептивной тонкости восприятия.
Когда до больного допустили психолога, Ницш уже настолько оправился от предательского удара медицины, что смог посмеиваться: «От его сеансов я отказался наотрез после первой же встречи и до сих пор уверен, что уважаемый доктор был болён головой гораздо сильнее меня самого». Постепенно отказывался Ницш и от таблеток «выкидывал их в открытое окно, заодно тренируя координацию бросков». Здоровье улучшалось, «доктора по-прежнему верили, что дело в таблетках, я их «разочаровывать» не хотел».
Память подводила, поэтому для самолечения Герберту приходилось составлять длинные списки очередных дел в ноутбуке и в смартфоне. Устанавливая там напоминалки, он получал подсказки в нужное время, компенсировал так ослабевшую память. Хуже было с чтением медицинских книжек, тут даже чтобы составлять выписки, страницы приходилось перечитывать по несколько раз, ибо добравшись до конца страницы, он уже забывал, что там было в начале.
Особую шутку память сыграла с Ницшем касательно любимой девушки. Однажды отец что-то от неё передал. «Кто такая? — удивился Герберт и подумал, — ого, у меня, оказывается, есть подруга. Интересно, какая она?!» Когда подруга пришла, он её не узнал совершенно. Прикольно было, — как будто знакомился с чудесной красоткой. Так она скрашивала его жизнь несколько недель, но потом не выдержала испытания «новым знакомством» и пропала.
Как когда-то для себя и для всего человечества, расширяя границы возможного, так и теперь Ницш выздоравливал сам и доказывал людям, что медицинский приговор иногда бывает ошибочным, и что нельзя отказываться от разумной борьбы. Спустя 2 месяца этой борьбы с болезнью и с медициной, Герберт восстановился настолько, что стал проситься домой на выходные. По идее, его должны были увозить и привозить родные, но он наловчился сам ездить за рулём, ведь это никто не контролировал. Реакция была чуть замедленная, но учитывая, какие отморозки попадаются на дорогах, Ницш считал себя далеко не самым опасным водителем. Правда, однажды врачи опомнились и посовещались, не стоит ли обратиться в дорожную полицию и отнять права, но обошлось.
Наконец, после 4 месяцев лечения, ноги начали ходить и удалось заменить надоевшее кресло-каталку на ходунки. Ещё одна победа жизни и разума над обстоятельствами и глупостью и предательством была достигнута. На радостях Герберт привёз из дома велосипед и с помощью медсестры учился ездить на нём по территории больницы. И на следующие выходные уехал на велосипеде домой, проехав 10 километров и не упав ни разу. Эти маленькие победы на время заняли место прошлых подводных достижений.
Так, постепенно Ницшу удалось подняться. И хотя Киборг был всё ещё сильно повреждён, но уже вполне презентабелен. «Я был спортсменом и не хочу стать клиентом социальной поддержки инвалидов» — говорил Герберт. Нужно было выбираться из больницы. Он уехал оттуда сам, на своём велосипеде, на пятый месяц лечения. Ницш чувствовал, что больница и медицина подавляют его, лишают веры в себя. «Врачи, родные и друзья уговаривали меня побыть в больнице подольше, для моего же блага, но я уехал». Почему же, подобно тому как бизнес, призванный строить удобную и счастливую жизнь, часто калечит судьбы, так и медицина, призванная спасать, ненароком губит иногда пациента? Ницш неожиданно обнаружил, что современная медицина формально стандартизована и опутана финансовой и юридической ответственностью, что она не всегда может или часто забывает рассматривать способности организма самовосстанавливаться, что она ориентирована лишь на достаточно бездумное применение стандартных протоколов лечения и иногда на торговлю препаратами.
К примеру, изнурительные страдания нашему больному доставляли инфекции мочевого пузыря. Врачи утверждали, что он не опорожняется из-за паралича, и нужно-де применять катетер и много антибиотиков. От катетера и длительных курсов антибиотиков инфекции множились, опорожнение ухудшалось, возникал замкнутый круг. Дома Ницш раздобыл портативный УЗИ-измеритель остаточной жидкости, и обнаружил что, хотя бизнесмены продали прибор медицине, никто не удосужился научить(ся) им правильно пользоваться. Измерения и, соответственно, диагноз, оказались ошибочным. И не врачи ошиблись, ошибалась медсестра, а доктора принимали её данные за чистую монету. Исключением катетера и антибиотиков эта очень болезненная проблема была моментально решена. Герберт рассказал об этом в интервью с чуть-чуть детской гордостью за свою очередную, важную в те дни победу.
Далее силы Ницша лишь прибывали, и его чёрные дни сменялись все более волшебным и сказочным счастьем. В начале 2013 года отец, Герхард Ницш повез сына в круиз по Полинезии на роскошном теплоходе с живописным названием «Поль Гоген». Острова Кука, Маркизские острова, Туамоту. Они насмотрелись восходов, городов, и людей. Герберт снова начал жить. Он вновь играл в воде с рыбами и с метрами глубины, тихо, не стремясь к результатам. Хандра исчезла, хотя изредка её рецидивы давали о себе знать.

«Однажды дождливым днём на островах Кука я пошёл понырять, риф там ещё был какой-то побитый. Вроде надо радоваться, но все время невольно и досадливо я сравнивал себя нынешнего с собою прежним. Нырнул было на 10 метров, и даже уши не смог продуть».
Круиз продолжал развлекать Герберта, он рыбачил, потом нырял во французской Полинезии, играл в воде со скатами-мантами, со временем погружаясь чуть глубже. Радовался и нырянию и жизни в плавучей шикарной гостинице. В это же время рядом с Гербертом появилась голландка Жанет Уолдмэн. Про своё знакомство они рассказали предельно кратко: «Очень весело вышло…».
Однажды, на «Поле Гогене» Ницша попросили выступить и организовали для него конференцию. Он храбро согласился и старался изо всех сил. Говорил неуверенно, а в конце слушатели, протянувшие ему блокноты за автографом, ушли ни с чем – правая сторона тела Ницша по-прежнему бездельничала: «Да, мало тренировал почерк, надо бы больше писать, но сейчас почти всё на компьютере, над клавиатурой карандаш держать не потренируешься».
После того круиза, следующим летом на острове Родос в Эгейском море Герберт снова нырял, а в 2014 году в Греции и на южном берегу Франции «тренировался уже взаправду и на настоящей глубине чувствовал себя отлично, как и до Санторини». Лишь на поверхности были ощутимы некоторые нарушения координации и равновесия, особенно в холодную пору. Жанет добавила: «Герберт не хочет навсегда исключать возможность глубоких погружений, а пока продолжает путешествовать и читать лекции по всему миру, дописывает свою книгу и ныряет для съёмок и удовольствия."
По ходу интервью, на экране айфона Ницш продолжал показывать картинки: после чертежа будущей подлодки, способной погрузить человека глубоко-глубоко-глубоко, были картинки про корабль на энергии ветра и солнца, без привычных видов топлива.
«Несчастный случай или, скорее, инцидент лишь малость изменил курс моей жизни, но не остановил её». Как и большинство из нас, Герберт может расти над собой-сегодняшним: «Тот рекордный нырок завёл меня гораздо дальше, чем можно было вообразить. Дорога назад была трудной, и иногда казалась невозможной. Но ведь нельзя сдаваться. Дойдёшь, казалось бы, до предела, и в тупике оказывалась дверь, и тупик исчезал, и так много раз». Вероятно, фридайвинг учит и оптимизму и творческому мышлению, поэтому Ницш не хочет ничего исключать из своего будущего. А нам, сухопутным и смирившимся с рутиной и суетой, неясно, насколько реалистичны такие желания.
6 июня 2012 года на арендованном катамаране, который увозил Герберта Ницша к 253 метрам, над рабочим столом рядом с картами висел синий, очень синий брелок. Старинный символ-оберег, глаз морской медузы, тысячелетиями принятая у левантийцев и у народов средиземноморья защита от сглаза. Синий ли брелок, или навсегда изменившее Ницша, то первое погружение на 30 метров несмотря ни на что всё-таки сумели отвести беду от Герберта.

По материалам:
Статья Герберта Ницша и Жанет Уолдмэн о погружении - часть первая
Статья Герберта Ницша и Жанет Уолдмэн о погружении - часть вторая
Статья Стефана Эрмита «À bout de souffle» в журнале L’Equipe Explore от 2013 года
Личные расспросы фридайверов и участников описываемых событий.
Переводили, выясняли подробности и превращали их в русскоязычный текст Андрей Тютрин и Галина Зверяева.
Фотографии из личного архива Герберта Ницша.

Статья взята с сайта http://free-diving.ru/ru
Ссылка на оригинал
http://free-diving.ru/ru/Истор...а_Ницша
Размещено в Без категории
Просмотров 18071 Комментарии 0 Редактировать метки Отправить другу ссылку на эту запись
Всего комментариев 0

Комментарии

 

Часовой пояс GMT +4, время: 00:12.


Powered by vBulletin® Version 3.8.2 specifically for forum.snar-e.com
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot