Туристский форум. Форум Подводная Охота. Форум Дайвинг. Нижний Новгород  

Вернуться   Туристский форум. Форум Подводная Охота. Форум Дайвинг. Нижний Новгород > Дневники > Пудеев Андрей

Важная информация

Оценить эту запись

Тропами Поветлужья. Часть 2.

Запись от Пудеев Андрей размещена 09.03.2011 в 00:11

Глава третья.
Макарьевская старица или жизнь и деяния разбойника Клима, советских торфодобытчиков и первобытных охотников.


4 октября 2010 года. Очень долгий день.
До 3-х часов утра заканчивал приготовления. Помылся, зная, что в следующий раз это удастся сделать не так скоро, как хотелось бы. Прилёг вздремнуть на 4 часа. Так начались эти сутки.
Мы с женой Оксаной ночевали у моих родителей на Московском шоссе, где была сосредоточена значительная часть экспедиционных грузов, остальная часть которых была собрана на площади Минина, в подвале музея ННГУ. К 8 часам утра Женя приехал в университетский гараж на проспекте Гагарина, где у нас была заказана ГАЗель. На ней он и водитель приехали к половине девятого на пл. Минина, где уже собралась первая вахта: Яша Апельганец, Слава Мясников, Света Агапова и Инна Илюшкина.
Как долго и с какими приключениями грузились они в ГАЗель, я не знаю, но их начинание завершилось успехом, ибо в половине десятого утра вся честна кампания была во дворе моего дома на Московском шоссе.
Погрузка и здесь прошла без эксцессов. Через 15 минут снаряжение и продукты были добавлены к грузам в машину, а мы с Оксаной добавили наши тела к остальным пассажирам. Четвертаков попрощался с нами и отправился домой, а мы тронулись на Ветлугу.
Долго ли, коротко ли добрались мы до славного села Макарий Варнавинского района, где по легенде останавливался одноимённый преподобный Макарий Унженский и Желтоводский на пути своём с Желтоводья на Унжу в возрасте 90 лет в 1439 году от р.Х. и где спутники его были питаемы чудесным образом молитвами преподобного. Вот эта легенда: «В 1439 году, разоряя окрестные страны, татары случайно напали и на устроенную обитель преподобного Макария…Девяностолетний Макарий был пленен с другими оставшимися живыми и представлен Улу-Махмету. Улу-Махмет отпустил Макария с сорока мужчинами и несколькими женами и детьми со всех их имением. Казанский хан приказал Макарию не оставаться на прежнем месте…прежнее место его обители принадлежало уже Казанскому царству...Удаляясь с места Желтоводского, Макарий решил идти от предела царства Казанского вверх по течению реки Волги. Намерение его было поселиться в области Галичской, которая отстояла от разоренной обители около 240 верст. Макарий решился идти на Унжу по непроходным лесам и болотам, так как по берегам волги скитались татары. Нуждались в питании, поймали лося. Макарий не разрешил его убивать, так как шел Петров пост (за три дня до Петрова дня). Макарий приказал пойманному лосю разрезать ухо. В Петров день он сам к нам придет. И чудо совершилось – лось с разрезанным ухом в Петров день пришел сам.»
У нас не было лося, у нас была ГАЗель, которую мы и остановили на том же самом месте, где пятьсот семьдесят одним (571) годом ранее останавливался преподобный Макарий. Согласно дальнейшему плану, я должен был переправить людей в байдарке на левый берег Ветлуги, где они с минимумом личных вещей и под руководством опытной туристки Оксаны, ведомой GPS-навигатором, должны были по тайге дойти до места предполагаемого лагеря в окрестностях Макарьевской старицы.
Я же, как самый великий флотоводец и вообще супергерой, на флагмане (честно говоря, единственном судне экспедиции – Таймене-3), носящем гордое имя «Семён Маркович Байдарко», хотел перевезти экспедиционные грузы водным путём – вверх по течению Ветлуги, затем по протоке в старицу и по ней до самого лагеря. План был хорош. Единственным слабым местом в нём была протока, о существовании которой в период весеннего половодья я хорошо знал, но в наличии которой сомневался в начале октября при отсутствии за последнее время сильных и продолжительных дождей.
К сожалению, состояние грунтовки не позволило полуторке подъехать к самому берегу Ветлуги, поэтому разгрузку производили на окраине села, на асфальте недалеко от храма. Когда весь скарб оказался вывален в огромную кучу на окраину дороги, мы отпустили водителя. Теперь нам предстояло перетащить всё барахло к лодочной станции на берег реки, до которого было около полукилометра. Носили мы грузы мимо места, где весной располагался две недели наш лагерь. Приложив героические усилия к перемещению грузов и сборке флагмана, ребята решили перекусить перед дальней дорогой и расставанием с цивилизацией почти на неделю. Задумка эта была блестяще осуществлена тут же на речном песке, через дорогу от кучи горбыля, под кустом ивняка на территории лодочной станции.


______________________________
Бредово-лирическое отступление, в котором быль переплетается с вымыслом столь замысловато, что порой и автор этих строк не может отличить одно от другого, об истории гвардейского звездоносного и оденознамённого флагмана научного экспедиционного флота Ветлужской Археологической Экспедиции Музея Нижегородского Государственного Университета имени Николая Ивановича Лобачевского Национального Исследовательского Университета трёхместной каркасной байдарки таймень-3 «С.М.Байдарко».


Байдарка «Таймень-3» была куплена Музеем ННГУ задолго до образования ВАЭ, до нашего с Женей поступления туда на работу и долгие годы служила верой и правдой отделам археологии и этнографии по своему прямому назначению. Так было пока не пришли мы с Женькой. Поскольку до нас байдарку использовали не слишком интенсивно, то к нашему приходу она была в достаточно сносном состоянии, чем мы и не преминули воспользоваться. Вместе с музейной тройкой тогда хранились ещё две таймени двойки, на которых я с товарищами совершил сплав в мае 2006 года по Пижме. Вместе со мной тогда сплавлялся и родной брат Жени – Юра Четвертаков. Сам Женя тогда иронично относился ко всякому туризму и, встречая нас по приезде в Нижний на Московском вокзале, всячески острил и издевался над нашим внешним видом и запахом. Однако его брату водный туризм пришёлся по душе настолько, что на следующий год он сумел завлечь в поход и Евгения. Но поскольку Женя настоящий археолог, а не просто какой-нибудь турист, то и поход принял археологическую направленность. Почти трёхсоткилометровый сплав по Ветлуге ставил одной из своих главных задач посещение всех известных на маршруте городищ и некоторых других памятников археологии. Я тогда не смог к ним присоединиться.
Сплав проходил в мае, в половодье. Однако Ветлуга – река широкая, без порогов и перекатов, так что всех развлечений во время сплава – грести. Да и вечером после ужина – чем заняться? В общем скучновато. А когда скучно, то человек ищет каких-нибудь развлечений, так за время сплава родилась легенда об изобретателе байдарок, российском и советском моряке, конструкторе и байдаркостроителе Семёне Марковиче Байдарко, творившем в первой половине XX века. А поскольку почти половину группы составляли историки, то за деталями биографии дело не стало. К сожалению, многие детали, придуманные тогда, уже стёрлись из памяти даже и самих авторов, но коё-что восстановить ещё можно. Не отвечая за точность (но ведь на то она и легенда), нанесу несколько кратких штрихов на биографию этого великого человека со слов участников того героического похода ?.
Ещё в самые незапамятные времена (задолго до рождения Семёна Марковича) в древней Руси была особая привилегированная забава княжеских бояр и членов их семей... Княжьи человецы, употребив настойки боярышника, увлекались игрищами на воде на специальных маломерных судцах типа "каноэ", но с дубовым каркасом и обтянутые кожей... По мнению некоторых учёных, первоначальное наименование байдарки - боярка...
С.М. Байдарко был потомственный сормович, он родился в 1900 году. Его отец был мастером на Сормовском заводе, занимался изготовлением судов. А сам Семён Маркович в это время, будучи маленьким мальчиком, на Волге сооружал первые свои картонные малые суда вёсельного типа.
Когда он подрос он вступил в ряды марксистской рабочей партии, в Сормовскую ячейку...
...Семён Маркович во всех физкультурно-спортивных обществах речного флота Советского Союза пропагандировал байдаркостроение и каноэстроение. Но в 38-м году по доносу Семёна Марковича репрессировали за распространение буржуазной технической мысли в рядах советской молодёжи и соответственно получил срок. Но в 39-начале 40 года, когда стало понятно, что империалистическая война грядёт против нашего советского народа, создали лично под него конструкторское бюро по созданию судов лёгкого вёсельного типа. И в 41-м году на Балтийском море, когда нацистские войска блокировали Кронштадт, лёгкая вёсельная судно-армия – флотилия, будучи перемещённой вручную солдатами Советской армии к Балтийскому морю через Карельский перешеек вдоль долины реки Невы и там же и собранной. На этой флотилии под командованием С.М. Байдарко советские воины совершили выезд в Балтийское море и точную бомбардировку ручными торпедами немецких подводных лодок. После этого и пошло развитие. Семён Маркович стал во главе лёгкой лодочной вёсельной флотилии и сражался на фронтах Великой отечественной войны. Он на Керченском фронте обеспечивал высадку Эльтигенского десанта, которая была осуществлена исключительно за счёт флотилии лёгкого вёсельного типа, вот этих наших судёнышек конструкции С.М. Байдарко.
После же Войны начался отход Семёна Марковича в туризм, в сферу путешествий.
Жизнь Семёна Марковича закончилась в эпоху Перестройки, когда он создал кооператив по выпуску малых вёсельных суден. Американская корпорация просила его продать патент на выпуск этих сборных алюминиевых судёнышек в Америке, но С.М. Байдарко, так как был уже в летах и был истинным коммунистом, сталинцем, показал им фигу, после чего в 87-м году он по заказу этой американской корпорации был убит русской мафией у себя в квартире в Петербурге откуда были украдены также все его разработки, чертежи, медали, ордена и диплом о Сталинской премии...

В честь этого выдающегося человека таймень-тройка и получила своё гордое имя!

Скоро сказка сказывается, да не скоро байдарка сплавляется, ну и вот доплыли наши герои с различными приключениями до конца своего маршрута – станции Ветлужской.
Здесь у них произошёл казус - они почти все свои вещи спалили из-за неосторожного обращения с огнём. Так были уничтожены все документальные свидетельства сплава и все образцы керамики, собранные со всех посещённых городищ… Сохранились лишь фотографии с городищ, а как сплавлялись – ни одной. Поэтому и поход нашим героям не засчитали и справок не выдали. Но поход обрёл заслуженное бессмертие, ибо не много таких кадров найдётся, которые в водном походе все вещи спалили. Так-то они, чтоб над ними не смеялись, в МКК сказали, что утопили фотоаппараты. Х-D

Прошёл ещё год, и родилась в головах новая мысль – сплавиться по реке Немде, и посмотреть тамошние чудеса природы и истории. И вновь в команде 4 историка, а ещё 2 врача, ну и один металлург, Юра Четвертаков, Женин брат. И вновь снаряжается флот во главе со ставшим к тому времени флагманом музейного флота «Семёном Марковичем». Поход тот был тоже насыщен приключениями и историями, но сейчас речь не о том.
А с 2009 года мы стали применять «Семёна Марковича» в разведках для переправы через Ветлугу, поездок по реке и сплава грузов при переноски базового лагеря экспедиции. И надо признать, что без байдарки многие наши открытия не были бы сделаны до сих пор, не был бы открыто уникальнейшее местонахождение на острове Карасовском, многочисленные неолитические поселения и крупные средневековые селища в левобережье. Байдарка значительно расширила наши горизонты.
_________________________

Перекусив, начали переправу. Сначала переправил часть команды с личными вещами, затем грузы. В завершение забрал с правого берега остававшихся там людей и высадил на левом, после чего уже с пристрастием начал загружать байдарку.
Загружал аккуратно, чтобы всё влезло, но всё равно габаритные вещи типа столов заметно возвышались над фальшбортом. Простившись с пешей партией, я отправился в свою одиссею. Вообще, маршрут мой на пустой байдарке по высокой воде занимал весной не более часа-полутора. Однако сейчас байдарка была тяжело нагружена, а количество реки в воде оставляло желать дождика.
Путь до протоки, несмотря на то обстоятельство, что я двигался против течения, занял у меня не более 15 минут. Протоку, скрытую кустами ивняка, я заметил издалека с плёса по большим песчаным островам, отмелям и косам напротив. Войдя в систему наносных мелей, я старался держаться поближе к левому ветлужскому берегу, справедливо полагая, что там существует промоина, обновляемая каждое половодье. Вплавь мне удалось добраться почти до самого устья протоки. Здесь я впервые сел на мель и мне пришлось вылезать из байдарки.
Длина моей протоки составляет менее полукилометра, ширина – 5-6 метров. Глубина небольшая, от 10 см в самых мелких местах до 1 м в промоинах рядом с занесёнными сюда половодьем корягами. На дне – песок, в котором живёт много беззубок. Течение довольно быстрое для наших равнинных речек. Берега обильно поросли ивой, они круты и высоки – 3-4 метра, так что, войдя в протоку, оказываешься как бы в некоем зелёном коридоре. Причём интересно, что коридор этот довольно далеко вдаётся в собственно старицу, разделяя её на две обмелевшие, поросшие тростником заводи. Как такое получилось, я не знаю, но эффект получается неожиданный. Вот ты движешься узкой протокой между двух отвесных берегов и вдруг через минуту как по волшебству оказываешься посередине озера.
Избавившись от моего веса, байдарка заметно поднялась над водой, и я стал заводить её в протоку, используя заранее приспособленный для этой цели фал. Первые метров 80-100 всё было хорошо, но постепенно протока мелела и вместе с глубиной уменьшались шансы на то, что мне удастся пройти быстро и без приключений. Байдарка начала скоблить песчаное дно. Я начал нервничать. Прилагая заметные физические усилия, стараясь вести лодку по слабо отличимому от мели фарватеру, немилосердно матерясь, мне с огромным трудом удалось проползти ещё метров 30. Всё. Пат. Лодка села окончательно и сдвинуть я её не мог ни вперёд, ни назад. А кругом птички поют, речушка журчит, вечереет так помаленьку, и больше 300 килограмм груза лежит в тюках по полтиннику каждый посередь протоки. И я один медитирую. Курю, короче. Попробовал включить рацию и вызвать подкрепление, но эфир молчит, то ли не берёт сигнал, то ли не дошла ещё до места моя команда. Хорошо хоть дождя нет для полного апофеоза.
Покурил я, да, делать нечего, начал разгружать байдарку. Хорошо, что вещи по тюкам были расфасованы, меньше ходок пришлось делать, да только тюки тяжёлые были, их бы вдвоём таскать. Мой скорбный груз состоял из двух мешков по 45-50 кг каждый, хозяйственного рюкзака в 40 кг, моего личного рюкзака такого же веса, раскладного стола, двух фанерок размерами 1,5 на 1,5 м и десяти сумок и пакетов разного размера от 5 до 15 кг каждая. Ну и мелочи, типа топоры, пилы, лопатки я не считаю.
Впереди по ходу, на протоке, метрах в 50 от меня был завал из брёвен и небольшая отмель, на которую я и стал стаскивать баулы. Через 200 килограмм байдарку стало уносить течением в Ветлугу. Решив, что это хороший знак, я стал потихоньку проталкивать флагман вперёд. Добравшись до мели, на которой мной была организована свалка разных нужных вещей, я решил сходить вперёд по протоке на разведку. Результаты её оказались неоднозначны. С одной стороны я сумел наконец-то принять сигнал от пешей группы, но с другой пообщаться вдоволь не удалось из-за паршивого качества связи, но, главное, мне показалось, что я сумел передать в двух-трёх красочных выражениях ситуацию в протоке и понять, что у них всё в порядке. Во-вторых, я понял, что начинает вечереть, а остаться в протоке без света мне как-то не улыбалось. И, в-третьих, фарватер дальше по протоке оставался таким же поганым ещё как минимум метров на 150-200.
Дальше был один из самых малоприятных часов за всю экспедицию. Провалившись в промоину, я промочил оба сапога. Таская пятидесятикилограммовые баулы по колено в холодной воде, уже не заботясь о сырости, я думал о том, как бы первый день в экспедиции не стал для меня и последним. Меня всерьёз озаботила опасность подхватить если не воспаление лёгких, то как минимум ангину, на что также повышал шансы мой хронический тонзиллит. Я вообще-то, в сравнении с окружающими, всегда считал себя человеком физически не самым слабым, однако после нескольких часов волока по песку трёхсот килограммов и таскания по воде пятидесяти я несколько дней с опаской ждал последствий перенапряжения от позвоночника или живота. К счастью напрасно.
Всю транспортную операцию в голове назойливо крутилась одна и та же песня Александра Городницкого «Перекаты», которые герою так хотелось послать «по адресу». Как никогда прежде сочувствуя его переживаниям, я, в меру своих более чем скромных вокальных талантов, вытягивал строки о том, что «подавать я не должен виду, что умирать не хочется».
Во время моей предпоследней ходки в протоку со стороны старицы вошли три охотника с металлическим плоскодонным катером. Мы немного поболтали, и они продолжили путь. Пустой катер, толкаемый двумя охотниками, без особых проблем двигался по протоке в сторону Ветлуги. А я потащил последний баул.
Темнеть уже начинало конкретно. Матерясь и игнорируя назойливые попытки Оксаны выйти на связь, я грузил байдарку, поскольку дальше становилось глубже. И в самом деле, я без особых трудностей преодолел этот последний участок, глубина здесь доходила до 60 см и даже гружёная под завязку байдарка шла хорошо. Наконец открытая вода! Я сумел пройти в старицу!
В общем, отплыл я от Макария в начале пятого часа вечера. До устья протоки добирался минут пятнадцать. А выбрался в озеро не раньше половины восьмого. Около трёх часов я проходил эти полкилометра. Матерился я так, что листья на кустах ив по берегам протоки желтели и опадали заметно быстрее, чем на тех из их родственников, до которых не доносились звуки моего голоса.
Выйдя из протоки, я вылил воду из сапог и отжал носки. Стало гораздо лучше. Всё-таки шерсть есть шерсть, греет даже сырая. Добавив своё тело к остальным вещам, я продолжил плавание. Заметно улучшилась связь, я смог поговорить с ребятами, видимо в протоке глушили сигнал крутые берега.
Макарьевская старица – очень большое озеро, она имеет форму полумесяца, это старинное русло Ветлуги. В средней части – бывший остров, а ныне большая, заболоченная, поросшая тростником, осокой и ивняком отмель. Старица здесь сужается до относительно узкой протоки, шириной 25-30 метров. В остальных местах ширина старицы сравнима с шириной Ветлуги и доходит до 300 метров.
До предполагаемого места лагеря мне предстояло плыть около 4 километров. А темнота становилась всё гуще. Не предполагая так сильно задерживаться, я отдал рюкзачок со всей электроникой, включая все фонарики, Оксане, чтобы уберечь от случайного падения в воду, и теперь, благодаря своей предусмотрительности, я оказался вынужден плыть в темноте по незнакомому фарватеру. Байдарка, конечно, не линкор, и даже не баржа. Именно это мне и помогало, пока я не достиг острова.
Да, сложно плыть в серной кислоте с отрубленными руками и ногами. А также трудно искать чёрных котов в чёрной комнате. А плыть в чёрной комнате по мелкой полузаболоченной протоке неизвестного фарватера с метровым слоем ила на дне тоже не просто. В общем, плыву я потихоньку, стараюсь левого по ходу сухого высокого берега держаться. Правый-то берег, я по прошлому году помню, низкий, заболоченный, вот я и жмусь к левому. Да только как же курс держать правильный, когда приходится по звёздному небу ориентироваться – где его сосны закрывают, там значит сухой берег, а где не закрывают – там шайтан знает что. Только смотрю вдруг, звёзды прямо по курсу совсем прекращаются, и весло как-то предательски во что-то мягкое на дне тыкается. Короче, чувствую на мель, в какую-то траву лезу. Ну, я командую полный назад и начинаю выгребать, а только назад ещё хуже становится, и влетаю я задом в какие-то водоросли, а байдарка дном и боками что-то скребёт на дне. Я гребу себе, и только вдруг понимаю, что не двигаюсь. Проверяю – точно, плотненько так на брюхе сижу, ни вперёд, ни назад. Веслом дно пробую, а весло на половину в ил уходит, пробую вытащить, а оно ни в какую. Всё теперь точно шах и мат!
Тут я маленько растерялся, признаюсь, как-то так грустно-грустно стало: темнота – хоть глаза выколи, ноги сырые, холодает к ночи, а одежда в рюкзаке на другом конце байдарки, весло в иле торчит, запасное весло на дне вещами завалено, байдарка на иле сидит, я на байдарке сижу как Страшила мудрый на шесте посреди реки. На Страшилу мудрого я, конечно, не тянул, а вот на Мудилу страшного – вполне. То ли в байдарке замерзай, то ли в иле топни.
Хорошо, что у меня открытая бутылочка с пивом под рукой оказалась, мы её на обеде открыли, да не допили. Сделал я пару глоточков, на душе и полегчало, закурил, паника и вовсе прекратилась. Стал я думать, как выбираться. По здравом размышлении решил не тонуть. Но замерзать как-то тоже не хотелось, так что первым делом я, рискуя оверкилем, стал доставать весло. Оно поначалу не хотело доставаться, но я расшатал таки его из стороны в сторону и с матюгами достал из донной грязи. Аккуратно отталкиваясь веслом от вязкого дна, стараясь не окунать его слишком глубоко в ил, я начал проталкиваться вперёд, туда, где согласно моему предположению должно было быть поглубже. С такой же лёгкостью я мог бы сидя в пустой байдарке грести по сырой траве: медленно, неудобно, тяжело, но возможно.
Раздражали периодические радиопозывные берега с целью узнать мою дислокацию и время предполагаемого прибытия. Впрочем, и их можно понять, ведь сидят без палаток, без еды, без котлов (даже воды вскипятить не в чем) ночью в лесу, ладно хоть костёр развели. Ну и Оксана, конечно, беспокоилась.
Вскоре я почувствовал, что байдарка пошла легче. Я притормозил и начал выгребать в предполагаемом направлении на глубину. Через пару десятков метров изменился характер дна, оно стало песчаным, и хотя периодически Семён Маркович продолжал скрести брюхом, я понял, что мы освободились из илового плена!
Теперь оставалась последняя проблема – отыскать своих товарищей. Навигатор, как помнит внимательный читатель, я отдал Оксане, чтобы она по записанному ранее треку привела группу на место работ. Так что я не очень-то понимал, сколько мне ещё грести. А долго грести не хотелось. От перенапряжения у меня заболел локтевой сустав на левой руке, видимо слегка потянул связки, а от долгого сидения затекла пятая точка. Надо заметить, что согласно получаемым мною радиосводкам, в течение последних минут сорока как минимум, мои соратники светошумовыми сигналами (криком и фонариками) пытались привлечь к себе моё внимание, играя то ли в Александрийский маяк, то ли в царя Салтана (у которого вечно пушки с пристани палят). Однако, вопреки всем их усилиям и достоверности игры, я с байдарки не слышал не единого звука, который бы нарушал ночную тишину. Вскоре эта загадка благополучно разрешилась – оказалось, что от меня их скрывал остров. Но как только я освободился, то сразу увидел на берегу свет их фонариков. Очевидно, что сел на мель я у самого окончания протоки, там, где старица вновь разливается во всю свою ширь.
Преодолевая усиливающуюся в руке боль, я подошёл к берегу. Место для выгрузки было идеально – относительно большая и пологая песчаная площадка в обрамлении невысокой травы. Поцеловав берег, я водрузил крест и объявил эту землю собственностью испанской короны, после чего приказал тусовавшимся неподалёку аборигенам начинать разгрузку каравеллы и строить мне форт, пообещав щедро наградить их зеркалами и бусами. Аборигенов Славу Мясникова и Якова Апельганца зеркала не впечатлили, но разгрузку они всё же начали. Общими усилиями в течение часа вещи и байдарка были разгружены и перетащены в будущий лагерь, расположенный метрах в двухстах от берега. Девчонки сразу стали суетиться и готовить ужин, ведь ни они, ни я не ели уже давно: у них было не в чем кипятить воду, а у меня было не на чем этого сделать. Парни, взяв топоры и пилы, которых были лишены долгое время, как и девушки своих половников и тёрок, пошли пилить и рубить дрова. Чудесным образом наконец-то соединившиеся в нашем лагере костёр, котлы и вода готовились обеспечить нас хорошим настроением. Пока они его обеспечивали, я пытался построить в голове концепцию будущего лагеря.
Был уже одиннадцатый час. Я никак не мог придумать, как половчее натянуть верёвки для тентов, чтобы поудобней поставить стол и палатки. В одном месте мне не нравились кочки, в другом – ямы. Я ходил по ночному лесу, ворчал, светил себе фонариком и матерился. Кружил по окрестностям и вновь возвращался к месту, где мы бросили вещи. Я устал, и то, что никак не получалось удобно расположить палатки, сильно меня раздражало. А нужно это было сделать именно сегодня по следующим соображениям. Мы хотели разместить палатки под общим подвесным тентом, чтобы во время вероятных в октябре затяжных дождей они меньше мокли. А если бы мы сегодня поставили палатки абы как, то с большой долей вероятности, завтра мы бы не захотели их переносить. Мы перекусили, а вскоре в голове родилась и планировка будущего лагеря. Ребята на остатках сил натянули верёвку и повесили тент, после чего поставили под ним две палатки. Накрыв оставленные снаружи вещи полиэтиленом, мы попадали с ног в начале второго часа ночи.
Как писал старик Гомер: «Так завершился этот день кровавый».

5 октября 2010 года. Обустройство лагеря.
Как вероятно уже догадался проницательный читатель, на следующее утро мы встали не очень рано. После завтрака занялись обустройством лагеря и приведением в порядок вещей, в конце концов, нам предстояло здесь жить и работать больше полутора недель. Яша со Славой занялись столом.
Яков вообще парень «сручный», ну в смысле с руками, и плотничать любит, в общем, для постановки лагеря – незаменимый человек. Кроме сооружения стола нужно было повесить тент над «столовкой», обустроить место для готовки, костёр, сделать флагшток и поднять флаг нашего спонсора «ЛУКОЙЛа», заготовить дров, хвороста, сделать умывальник.
Мне предстояло разобрать продукты, разделить их по типам (крупы, консервы, овощи и т.п.) и аккуратно разложить их в тамбуре командирской палатки (она же продуктовый склад) так, чтобы до них не добрались ни влага, ни холод, ни мыши. Кроме того, предстояло распаковать и подготовить к работе необходимые инструменты и оборудование.
Девушки помогали по мере сил. Конечно же, главным их делом была кухня, но и хворост на растопку насобирать на несколько дней они сумели. А кроме хвороста насобирали также брусники и грибов. Кстати, о грибах. Пока я накануне днём штурмовал протоку в старицу, мои спутники и спутницы, руководимые Оксаной с GPS`ом, шли к месту встречи лесной дорогой и по пути насобирали приличное количество грибов. Так что кушали мы на следующий день грибной суп, а все вторые блюда подавались с обалденной грибной подливой. Брусники же, которую Оксана сумела насобирать в течение последующей недели, нам хватило на всю зиму.
Постепенно лагерь обретал жилой вид. Сделав каркас стола из стволов сухостойных сосен, собранных в округе, Яков и Слава покрыли его специально привезённой из города фанеркой. И тут встал вопрос с лавками, из чего их делать? Без сомнений, Яков на пару с дедовским рубанком соорудили бы нам скамейки из того же материала, что и стол, благо материал этот рос и засыхал вокруг в изобилии: мы стояли посреди соснового бора. Однако лень и соображения экономии времени подсказывали пойти по пути наименьшего сопротивления, а именно, позаимствовать необходимые для возведения лавок доски у охотничьего домика, расположенного на берегу Макарьевской старицы на некотором расстоянии от нашего лагеря. На том и порешили. На дело вышли втроём: я, Яша и Слава. Охотничий домик пустовал и мы без труда отыскали в куче досок за ним несколько подходящих. Судя по всему, доски эти охотники использовали в качестве дров, но мы всё равно решили после окончания работ вернуть их на место.
Теперь лагерь стоял: тенты были натянуты, палатки поставлены, столы и лавки сделаны, флаг поднят, дрова заготовлены.
С берега старицы мы притащили несколько толстых пеньков, распиленных бензопилой, которые хорошо подходили на роль табуреточек.
Постепенно приблизился вечер. Старинная экспедиционная традиция требовала от нас отметить привал. Из заготовленных заранее ингредиентов: лимонов, коньяка (ром дороговато использовать), сухого вина, виноградного сока, чая, сахара, изюма, ямайского перца, корицы, бадьяна, кардамона, гвоздики и имбиря был приготовлен английский грог, придуманный в 1740 году английским адмиралом Эдвардом Верноем. Напиток английских моряков пришёлся по вкусу и ветлугайским речникам в свете событий предшествующего дня. Не был забыт и активно обрастающий легендами экспедиционный напиток «Кац», о котором я расскажу позже.
Размещено в Без категории
Просмотров 20879 Комментарии 0 Редактировать метки Отправить другу ссылку на эту запись
Всего комментариев 0

Комментарии

 

Часовой пояс GMT +4, время: 15:26.


Powered by vBulletin® Version 3.8.5 specifically for forum.snar-e.com
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot